Джек сильнее. Но Джек скоро умрет. Джек мне не нужен, мне нужен ты! Приди ко мне добровольно, Марк, доверься мне, позволь показать, как ты можешь обрести все, чего ни пожелаешь, — безграничную власть, наслаждения, славу; я люблю тебя, я могу дать тебе все это, приди ко мне, приди, приди, приди!

Фурия… по-моему, я все-таки тебя знаю!

Я жажду тебя! Я так долго любила тебя, нуждалась в тебе, ждала, когда ты будешь восприимчив, ты так не похож на остальных, так свободен от корысти, от глупого себялюбия, так благороден духом, так горд, так чист, хотя все еще так юн, о Марк, кем ты можешь стать, кем бы я помогла тебе стать… (Образ.)

Господи… ты безумна.

Нет, Вот (образ) чем можешь стать ты! Тебе же это снилось! Я показала тебе это. Ты видишь себя, Марк, Больше чем человеком. Подобным архангелу, более могучим, чем лилмики, не скованным жалкими преградами плоти и крови (образ), существом, квинтэссенция которого — чистый Разум. Метачеловек!

Нет! Убирайся! Ты лжец дерьмовый, льстивый лжец, стараешься заморочить меня, ты даже не знаешь, кто ты такая, и думаешь, что способна сказать мне, кем буду я? Нет, черт подери, нет!

Если ты откажешься быть со мной, мне останется только одно. Я пошлю мою Гидру убить тебя, высосать твою жизненную энергию, причиняя тебе невыразимые мучения, пока твое тело будет сгорать в психопламени…

—  Нет! — вскрикнул Марк вслух. — Нет! Нет! Нет! Нет!..

Перед ним будто вновь явился образ его сна: сверхчеловек, которому он сам дал название «метачеловек», звездный ангел, бессмертный, воссиявший над человечеством, затмив все другие звезды, — тот, кому предназначено поднять все человечество до собственной чудесной высоты, сделав род людской совершенным. Только… ангел падал, падал в черную бездну, сияние его меркло, и бездонная неизмеримая тьма поглотила его. А вдали, среди маленьких звезд, черная туманная масса возгоралась, рождаясь: в центре ее пять странного цвета огней сливались, росли, становились все ярче, все сильнее, обретая чувства, интеллект, неотвратимо…

Марк очнулся.

Он сидел на турбоцикле и несся в темноте по широкой белой замерзшей реке. Спидометр фиксировал скорость в 186, 26 километра в час. Дисплей окружающей обстановки, подавая его мозгу багровый сигнал тревоги, показывал, что он мчится прямо на широкую бетонную опору моста по шоссе 302. Его собственные глаза и дальнозрение подтвердили это.

Он отчаянно приказал ЦЭ-контролю изменить вектор.

Турбо с ревом мчался прямо вперед. До опоры оставалось менее ста метров, а «хонда» не поддавалась психоуправлению. Опять та же неполадка в системе, которую, как ему казалось, он устранил…

Или нет? Черт! Неужели Алекс все-таки был прав и шлем кем-то испорчен?

Он попытался отключить подачу церебральной энергии на компьютер турбо, попытался перейти на ручное управление — «хонда» не подчинилась.

А впереди в звездное небо врезался широкий мост — цепочки золотистых фонарей по сторонам шестиполосного шоссе, рубиновые огни внизу, предупреждающие об опорах. Через несколько секунд он врежется в правую, если не…

Пока его сознание тщетно пыталось справиться с системой ЦЭ, он обеими руками дернул вверх ремень шлема, аварийную застежку… почувствовал, как игольчатые электроды вырываются из кожи, увидел ослепительно белую вспышку и понял, что взаимодействие его мозга с машиной оборвалось. Он ухватил руль и напряг всю волю, все физические силы, чтобы повернуть «хонду» влево.

Шлем слетел с его головы и черным пушечным ядром покатился по заснеженному льду. Турбоцикл юзом потащило к западному береговому устою, из-под шипов взлетали фонтаны ледяных осколков. Марк выключил мотор, психокинетически поднял турбо на заднее колесо, затем поставил его прямо, начал сжимать тормоз, стал двигаться медленнее… медленнее… и, наконец, остановился.

Он слез с седла, упал на колени, и его затошнило, выворачивая наизнанку.

Применив самоисцеляющую способность, он унял рвоту, принудил тело больше не дрожать, утишил бешеное сердцебиение, заставил легкие дышать ровно. Морозный воздух, которого он наглотался в минуту паники, обжигал огнем, но затем все пришло в норму. Видимо, никто не наблюдал за тем, что произошло. Фара его турбоцикла была все еще погашена, машин на шоссе почти не было, а городки на правом и левом берегах уже погрузились в зимнее ночное забытье. Он сел в седло и медленно поехал к вермонтскому берегу подобрать шлем. Мокрые волосы начали смерзаться, и он поспешно окутал голову психосозданной оболочкой тепла. Нет уж! Это хреновое ведрышко он больше на себя не нахлобучит! Убрав шлем в багажник, он поехал по собственному следу назад к мосту, проверить, как близок он был к смерти.

Свернуть ему удалось менее чем в двадцати сантиметрах от шершавой бетонной стены.

Марк улыбнулся своей кривой улыбкой. Пользоваться шлемом он не будет, пока не сменит всю систему. Фурии и Гидре придется найти новый способ подобраться к нему. Но он не позволит им испортить ему завтрашние соревнования. Он так или иначе управится с «хондой» и все равно победит.

Он взревел мотором на нейтрали, устроился в седле поудобнее и покатил вниз по течению реки к Хановеру и общежитию.

40

Хановер, Нью-Гемпшир, Земля

14 февраля 2054

Нет, мы можем это сделать. У меня уже разработан план. (Образ.)

Э-ей

не

так уж плохо!

ЕРУНДА, Ты все знаешь, Фурия только старается

запугать Марка. Она вовсе не хочет, чтобы мы

его убили.

Возможно.

Тем хуже.

На хрен Марка. Любимчик Фурии! Если Марк согласится, она заменит нас им быстрее скорости света.

Рыцарь в сверкающей броне? Как же, жди!

Мистер Чистюля!

Будете вы меня СЛУШАТЬ? Мы можем прикончить

Марка, чего бы там ни хотела Фурия.

Если мы убьем Марка против желания Фурии, она

убьет нас!

Дерьмо! Мы нужны Фурии! Без нас она бессильна!

Вот почему мы можем, ничего не опасаясь, выполнить мой план. (Образ.)

Мне он нравится.

А знаешь, здорово!

Чертовски.

Мы себя выдадим, идиоты безмозглые.

Нет, если я психозатуманю свою личность. Буду невидима, пока не выеду на трассу. Тогда в общей свалке все очевидцы примут меня за одного из участников. Смотрите! Я сделаю из Марка отбивную. Располосую шипами, когда гонщики начнут поворот в дальнем конце трассы. Зрителей там будет мало. Парочка судей и, может, телеоператоры. Марк наверняка выйдет в лидеры даже и без ЦЭ-шлема, я попросту выскочу наперерез и БАЦ! Беэмвешка тяжелее «хонды» на пятьдесят кеге. Я размажу его по льду!

Ну, покромсаешь его немножко. А в регенванне все восстановят в прежнем виде.

Нет, если вспыхнет горючее и растопит лед. И он провалится в полынью. И сдохнет прежде, чем лекари до него доберутся. Мертвяков не регенерируют, деточка.

Ты совсем одерьмовела.

Самое лучшее — прикончить его. Послушаем остальных.

Самое оно.

Я — за.

И мы поможем! Подберемся поближе и ускорим

таяние. Психоацетиленовыми горелками!

Ого! ЗДОРОВО!!!

А как ты думаешь улизнуть потом?

Ха

Ха

Ха!

…

Ну так как же, ЧЕРТ ТЕБЯ ДЕРИ?

Опять затуманюсь. За трассой лед разбит тренировками. Броситься по моим следам сразу никому и в голову не придет, а если потом попробуют, так что? Там следов навалом. Как прикончу Марка, сразу стану невидимкой. Устрою хорошую свалку, и пусть колбаски жарятся. Уеду на психокинезе, а потом выберусь на берег у заброшенного шоссе возле карьера. И домой!

Пожалуй, получится. Если Фурия не подглядит.